Обнаров - Страница 99

У околицы их встретил единственный в деревне рыжий пес по прозвищу Тишка, совершавший ежедневный обход владений, и увязался за машиной до самого дома, ожидая, как всегда, получить столичный гостинец.

Едва слышно прошелестев шинами по тщательно расчищенной дорожке к дому, автомобиль замер у самого крыльца.

– Так, я не понял. А где обещанное приключение?! – не скрывая недоумения, сказал Обнаров. – Кто снег-то разгреб? Не иначе, Галимские. Таечка, вы с Егором посидите, а я посмотрю, что в доме творится. Если отопление в порядке, трубы не разорвало, включу котелок, и в тепло, к Галимским, поедем. Я быстро.

– Костя, мы с тобой! У меня предчувствие какое-то странное.

Подхватив сына на руки, Тая решительно вышла из машины.

– Таечка, двери заперты. Какое предчувствие?! Успокойся. Сядь в машину. Замерзнешь, – говорил Обнаров, отпирая входную дверь.

Но жена не послушалась.

– Я с тобой! – упрямо повторила она.

– Паникерша… Теперь что-то и я волноваться начал, – пробормотал он и из холодной пристройки распахнул дверь в жилое помещение дома.

Против обыкновения, дом дохнул на них живым уютным теплом и вкусным запахом еды.

– Что за…

Обнаров включил свет.

– Костя, как же это? – растерянно пробормотала Тая.

В центре комнаты был накрыт щедрый новогодний стол с полагающимся шампанским, домашним грузинским вином, тушеным с яблоками гусем, всевозможными салатами, котлетами, укрытой зеленым лучком еще теплой картошкой и, конечно же, обязательными мандаринами. Справа от стола, в углу, стояла елка – настоящая красавица, украшенная несколькими блестящими шариками и гирляндами разноцветных лампочек. Коробка с елочными игрушками стояла под елкой, точно тот, кто наряжал елку, оставил хозяину закончить начатое. В камине аккуратной пирамидкой были сложены дрова. Оставалось только спичку поднести.

Обнаров подошел к столу, взял лежащий поверх гуся листок бумаги, вслух прочел:

– «Счастливого Нового года, ребята! Любви, здоровья, удачи! Жаль, не дождался, надо успеть до Гринвича на нулевой меридиан. Повезу новый год в Европу. Подарки под елкой. Вино на столе – подарок от Талгата Сабировича. Ваш Дед Мороз, в миру Сергей Беспалов. Р.S. Моя Снегурочка Ольга тоже вас обнимает и поздравляет. Жаль, мобильной связи здесь нет…»

Обнаров растроганно перечитал записку, нервно провел рукой по лицу.

– Серый… Ну, сукин кот!!! Он же в Лондон на Новый год собирался.

– Костя, как же они узнали?! Какие же они молодцы! Костенька, даже не верится! Нам устроили настоящий праздник!

– Вот это подарок! – с чувством сказал Обнаров.

Он взял у жены начавшего капризничать сынишку. Тая обняла их обоих.

– Как я рада, что мы здесь! Этот дом – волшебный! Здесь точно крылья вырастают!

Она сбросила шубу, раскинула руки в стороны и, смеясь, закружилась по комнате.

– Как елкой чудесно пахнет! Как я люблю Новый год!

Обнаров с улыбкой абсолютно счастливого человека смотрел на жену, и в его глазах появлялись озорные искорки.

Он положил сынишку на диван и стал снимать с него пуховый комбинезон.

– Я срочно, непременно хочу за праздничный стол! Я очень голодная! – требовательно заявила Тая. – Я почему-то все время голодная!

– Сейчас-сейчас. Мы с Егором уже почти готовы.

Обнаров сменил сынишке памперс, надел теплые фланелевые ползунки, шерстяные носочки, снял теплую вязаную кофточку.

– Так, мужчины! Пока вы переодеваетесь, я елку для вас включу. Вам понравится! Один из вас точно ни разу в жизни новогодней елки не видел.

– Только осторожней. Серый у нас легендарный электрик. Когда он в институтской общаге электрический чайник включал, вся общага оставалась без света.

Тая склонилась к розетке.

– Здесь записка.

Она вытащила из-под узелка свернутый в трубочку маленький, очевидно, наскоро вырванный из записной книжки листок, вслух прочла:

– «Тая, пожалуйста, не слушай этого умника. Включай смело! Про электрический чайник в общаге он сочиняет…» Нет, Костя, ты это слышал? Ладно. Сейчас проверим Сережины способности самым верным русским способом. Хором, на три-четыре: «Елочка, зажгись!»

Летел над миром мелодичный звон курантов, и совсем еще юный Новый год легкой поступью шагал по стране.

Звенел хрусталь бокалов, искрилось шампанское, выпиваемое вдогонку загаданным желаниям. Даже салат «Оливье», смирившийся со своей участью традиционного новогоднего блюда, стал в эти волшебные минуты необыкновенно вкусным.

Человеку свойственна вера в чудо. Поэтому сейчас, в эти первые секунды нового, две тысячи шестого года особенно верилось, что новый год принесет только хорошее, что все проблемы, беды и напасти старый год, этот старый смурной ворчун, окончательно и бесповоротно заберет с собой. Ощущения окрыляющей радости, светлой надежды переполняли, пьянили не хуже шампанского, заставляли ликовать.

Заплутавшее счастье заглянуло и сюда, в затерянную в непролазных верхневолжских лесах крохотную деревушку, заблестело колдовскими искорками в его внимательных черных глазах, осветило ее лицо пленительной счастливой улыбкой и растаяло, растворилось в ней, словно, в конечном итоге, было специально для нее предназначено.

– С Новым годом, родная! – наполненным вином бокалом Обнаров коснулся бокала жены. – Здоровья, веры, надежды и любви.

Он привлек жену к себе, нежно обнял.

– Я очень люблю тебя, Костенька. Очень-очень… – ее голос дрогнул. – Мне просто слов не подобрать. Поэтому звучит как-то сухо и неубедительно.

– Убедительно.

Обнаров погладил жену по щеке, легонько поцеловал в уголок губ.