Обнаров - Страница 101

101

– Ты превосходно выглядишь! Фигурка – пальчики оближешь!

– А мешки и синева под глазами, как у алкоголички? А бледность? А волосы? Где волосы?!

– Таечка, я привезу тебе лучшего художника-гримера, он сделает из тебя розовощекую пятнадцатилетнюю девочку. А, волосы… Парик натуральный наденешь. Черный. Черный цвет просто уникален. Ну давай, соглашайся! Я же без тебя не поеду.

И она согласилась.

Художник-гример был действительно волшебником. От последствий болезни не осталось и следа. Вечерний макияж, выдержанный в модных, так шедших ей золотистых тонах, изящно подчеркивал загадочную, спокойную красоту ее лица. Несмотря на косметику, она выглядела естественно. Черный парик из натуральных волос до плеч ей превосходно шел, подчеркивая утонченную хрупкость лица.

Черное закрытое вечернее платье из тончайшего гипюра на шелковом чехле от дома «Шанель» очень плотно облегало ее фигуру, непривычно откровенно подчеркивая формы. Это был простой классический фасон «в пол» с кружевным воротом-стоечкой и длинным рукавом, с застежкой-молнией на спине. Изысканным элементом наряда была роскошная, подаренная еще в медовый месяц меховая накидка из черной норки с узором из бриллиантов.

Увидев себя в зеркале, Тая зажмурилась. За последние полгода она как-то привыкла к своему невзрачному виду, смирилась, хотя и достаточно по этому поводу поплакала. Сейчас из зеркала на нее смотрела та, другая Тая, которая была когда-то, разве что чуть-чуть похудевшая.

Она так и не справилась до конца с «молнией» на платье. Помедлив в нерешительности, Тая несколько раз глубоко вдохнула и, распахнув двери, вошла в гостиную. Муж ждал ее, готовый к выходу. На нем был строгий черный костюм с белоснежной рубашкой, без галстука. Расплатившись с гримером, он как раз наливал себе коньяк, когда Тая появилась на пороге.

– Ну как?

Обнаров кивнул, не сразу сообразив, что нужно сказать, и застыл в изумлении.

– Нормально… – наконец нашелся он.

Тая рассмеялась.

– Я думаю, все же лучше, чем нормально, судя то тому, что ты вылил всю бутылку дорогущего коньяка на стол.

Обнаров посмотрел на солидную лужу и переполненный бокал, потом на Таю, поставил бутылку и, наконец, с чувством произнес:

– Ты потрясающе выглядишь!

Он подошел, откровенно любуясь женой, не отводя от нее восхищенных глаз.

– Костя, не надо. Ты смущаешь меня. Пожалуйста, помоги мне с застежкой.

Он застегнул тоненькую черную «молнию», потом вдруг опустился перед женой на колени, обнял и спрятал лицо в складках ее платья.

Время шло, а она все гладила и гладила его по волосам, едва сдерживая слезы. И сейчас, в эти мгновения, им обоим так хотелось изменить то, что изменить было уже невозможно…

– Ой, я так волнуюсь! – с легким смешком проронила ведущая, одновременно пытаясь справиться с опечатанным конвертом.

– Успокойся. Твоей фамилии в этом конверте точно нет, – съязвил Ребров, заполняя паузу. – Давай, помогу. Чего ты копаешься, людей до инфарктов доведешь! Вот, и руки дрожат. Кстати, ну-ка выведите мне на большой экран наших номинантов! Посмотрим, как они себя чувствуют.

Ведущая победно вскинула руку. Ребров облегченно вздохнул:

– Открыла? Молодец! Давай сюда.

Он взял листок, пробежал глазами текст и многозначительно произнес:

– Ага!!! Вот, смотрю я на имя нашего победителя, уважаемые дамы и господа, и прихожу к выводу, что уважаемое жюри никогда не ошибается…

Тая с замиранием сердца смотрела на мужа.

Под прицелом фото– и кинокамер Обнаров сидел с легкой полуулыбкой не слишком заинтересованного в результате человека, но то, как азартно горели его глаза, говорило об обратном.

– Для вручения «Золотого Орла» на сцену приглашается посол Великобритании…

– Костя! – радостно воскликнула Тая.

Точно борясь с вырывающейся из груди радостью, Обнаров ладонями закрыл лицо и замер, точно в оцепенении.

– Мы приветствуем победителя! Премию получает… Константин Обнаров за фильм «Капитан»!

Нужно было встать и подняться на сцену, а он сидел, словно во сне, точно не веря.

– Я знала, что ты победишь! Я поздравляю тебя! Я так рада! – взволнованной скороговоркой говорила ему Тая.

– Да! Да!!! Так и должно быть! Справедливо! Молодец, Костя! – кричал Талгат Саддулаев и, пританцовывая в проходе, обнимался с Антоном Мелеховым.

– Константин Сергеевич, наши поздравления! – слышалось отовсюду.

– Костя, молоток! Рад за тебя! Знай наших!!! – кричал сидевший через два ряда Беспалов и сквозь толпу поздравляющих пытался пробраться к Обнарову.

Поздравлявшие оттеснили Таю. Шум, суета, радостные приветствия, возгласы восхищения, крепкие объятия – всего этого было с лихвой.

– Я вынужден просить уважаемых мэтров кино отпустить из своих цепких объятий нашего победителя, – с нажимом произнес ведущий. – Дайте же и нам поздравить счастливчика!

Наконец Обнаров вырвался из кольца коллег, нашел Таю и, крепко взяв ее за руку, повел на сцену.

– Дамы и господа, вот он – наш победитель. Константин Обнаров! – почти выкрикнул в микрофон Дмитрий Ребров. – Сегодня с ним рядом его супруга Таисия. Приветствуем!

Пока они шли к сцене, аплодисменты становились все громче, громче и громче.

Короткая речь посла. Поздравления. Рукопожатия. Заветная статуэтка в руке. Зал замер в ожидании ответной речи. Обнаров стоял возле микрофона и смотрел на награду. Он знал, что говорят в таких случаях, но стандартные, заготовленные слова не шли.

– Пусть простят меня коллеги, – начал Обнаров сдержанно, – но от всего сердца я говорю спасибо не им, а этой великой женщине – моей жене Таисии за ее волю к жизни, за терпение и за любовь. Если бы не ее мужество, этого фильма просто не было бы. Так что этот «Орел» больше ее, чем мой. Спасибо тебе, родная! Я очень люблю тебя!

101